10 февраля 1890 года появился на свет знаменитый поэт и писатель Борис Пастернак — сын Леонида Осиповича Пастернака, художника и преподавателя Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Семья жила в служебной квартире здания Училища, и в юности поэт, когда требовались средства, получал их преподаванием. В этом материале рассказываем о его педагогическом таланте.
Разделять две программы
В особняке чаеторговца Давида Вульфовича Высоцкого, расположенном недалеко от училища, проводился один из первых опытов домашнего преподавания, сочетавшегося с подготовкой к гимназическим экзаменам. Борис Леонидович иронично и с юмором говорил: «В Москве в годы гимназии я дружил со старшей сестрой и давал ей нерегулярные уроки по разным предметам. Точнее, за беседы на самые неожиданные темы платили мне в доме».
Молодой человек легко взялся за работу — две дочери Высоцкого не казались ему сложными. Но трудность возникла именно в Пастернаке, причем совершенно неожиданно: «Весной 1908 года совпали сроки нашего окончания гимназии, и вместе со своей подготовкой я начал готовить к экзаменам и старшую В-ю».
Большинство билетов содержало разделы, пропущенные легкомысленно раньше, во время учебы в классе. Не хватало ночей для их освоения. Но по частям, не обращая внимания на часы и чаще всего при рассвете, я бегал к В-й для занятий предметами, всегда отличавшимися от моих, ведь порядок испытаний в разных гимназиях естественно не совпадал. Эта путаница усложняла моё положение, но я ее не замечал.
В голове поэта было множество знаний, разных и не всегда соотнесённых между собой. Позже ему удалось избавиться от такой путаницы.
Юный знакомый Бориса Пастернака, Сергей Дурылин, отмечает: «В 1910 году Борис провел лето один в квартире отца в доме Училища Живописи. Давал уроки и был полностью независим».
Жизнь входила в свою колею.
Изучить своего ученика
В 1914 году юному Борису Пастернаку предложил товарищ Юргис Балтрушайтис провести лето в усадьбе Петровское на берегу Оки, где сам Балтрушайтис гостил у Владимира Бера. Предстояло подтянуть по ряду предметов сына Балтрушайтиса, Жоржика.
Пастернак перед началом занятий Жоржику уделяет время для изучения предмета обучения.
Заметки Пастернака, составленные при приезде.
Я пока не работаю с Жоржиком. Ребенок удивительный, придумывает смешные сценки.
Здесь гадюк полно. Гулять без палок опасно. Недавно вошел в лес, из-под ног что-то скользнуло и зашуршало. Жоржик ее увидел, закричал не своим голосом, забрался на дерево, а я внизу с палкой, смотрел на часы. Не хотел слезать с дерева, я за ним полез, вынес его на руках.
И так далее.
Затем последовал обыденный распорядок дня, совершенно привычный Борису Леонидовичу и, судя по всему, хорошо знакомый Жоржику. Первое знакомство, длившееся примерно неделю, оказалось весьма полезным.
Чудеса возможны
Вернемся к дочерям Давида Высоцкого. Преподавание и репетиторство там осложнялись не только образовательными программами. Влюблённость юного поэта в одну из девушек проявлялась в записях: «Это была красивая, милая девушка, прекрасно воспитанная и с самого младенчества избалованная старухой француженкой, не чаявшей в ней души. Последняя лучше моего понимала, что геометрия, которую я ни свет ни заря проносил со двора ее любимице, скорее Абелярова, чем Эвклидова. И, весело, подчеркивая свою догадливость, она не отлучалась с наших уроков. Втайне я благодарил её за вмешательство. В ее присутствии чувство мое могло оставаться в неприкосновенности. Я не судил его и не был ему подсуден. Мне было восемнадцать лет. По своему складу и воспитанию я все равно не мог и не осмелился бы дать ему волю».
Финал был, увы, незавидным:
Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне — отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
В истории преподавания, особенно домашнем, часто случались случаи, когда подобные привязанности завершались долгим и счастливым браком. Не стоит рассматривать всех учениц только с этой точки зрения, но помнить о возможности чудес всегда полезно.