Фотография: Pixabay. Иллюстрация: Юлия Замжицкая
Просветитель и публицист, автор telegram-канала «Учимся учить иначе» Светлана Моторина делится историей подписчицы, которая боролась с учителем и администрацией школы, которая поощряла травлю в классе.
«Смейтесь, я разрешаю»
В 3-м классе после Нового года я перевела дочку в более сильный класс. По крайней мере так отзывались о нем в школе. Проблемы начались почти сразу. Первый эпизод связан даже не с дочкой, а с мальчиком, который пришёл одновременно с нами.
Моя дочь неоднократно рассказывала, что мальчика учитель часто оскорбляет, называет глупым, а потом его на перемене бьют одноклассники всей толпой. Девочка пыталась привлечь внимание учителя к тому, что мальчика бьют, на что учитель просто отмахнулась.
От того, что дочь пробовала заступиться за мальчика, ей попадало самой. Это продолжалось месяца два. Кончилось тем, что я написала о происходящем маме ученика, и его перевели в другую школу. Тихо без разбирательств, просто перевели одним днём.
Потом дочь стала рассказывать, что в классе принято смеяться над ошибками, и поэтому она очень боится ошибок. Как я поняла из рассказов, если ребёнок ошибся, учитель могла сказать: «Давайте ему похлопаем», или «Смейтесь, я разрешаю».
Домашние работы превратились в кошмар. Чтобы ребёнок меньше нервничал, я разрешила использовать замазку. Но потом дочь узнала, что это запрещено, и мы прекратили. На одном из уроков учитель начала вдруг требовать у нее замазку, дочка сказала, что у неё её нет. Учитель не поверила и обозвала её лгуньей при всех.
Уже на следующей перемене одноклассники начали обзывать её врушкой и требовать замазку, пытались отобрать портфель, чтобы вытряхнуть его. После этого инцидента дочь пришла домой в очень расстроенных чувствах, ей стало плохо, жаловалась на живот, тошноту, поднялась температура. Я испугалась, что это приступ аппендицита, и повела её в приёмный покой, дочку положили в больницу. Аппендицит не подтвердился, но позже врач сказал, что у ребёнка был сильный стресс.
После того, как дочку выписали, я разговаривала с учителем, она пошла в отказ, сказала, что она ничего такого не говорила, девочка врёт. В общем, я попросила быть с ребёнком помягче, она пообещала.
«Липовая отличница»
Но, к сожалению, всё стало только хуже. Учитель начала обзывать мою дочь сказочницей при всех. И хотя дочка у нового учителя окончила третий класс на пятёрки, учитель называла её «липовой отличницей». Потом и некоторые ребята подхватили это прозвище. Дочка выбивалась из сил, пыталась показать, что оценки заслуженные. Она так сильно стала бояться сделать что-то не так, что посреди ночи вскакивала и проверяла портфель, всё ли написала, положила, сделала.
Я пыталась её успокоить, пыталась поговорить с учителем. Но диалоги были невозможны, учитель просто на меня орала, а на следующий день после моего прихода отчитывала ребёнка перед всем классом.
Я ходила к директору, пыталась как-то решить проблему мирно. Но ничего не менялось. Кое-как закончился 3 класс. Летом мы с дочкой решили, что год потерпим. Это было неверное решение. Но я тогда даже не представляла, что будет ещё хуже.
В этом году начался ад. К моей дочери стали придираться из-за того… что девочка рисует слишком большие скобки. Но она такие скобки с первого класса рисовала, и раньше претензий не было.
В общем, две недели, каждый урок, она мучала дочку этими скобками. Стоило ребёнку ошибиться в устном ответе, учитель говорила: «Только скобки умеешь рисовать, да?». В тетради, где нет ошибки, но есть скобки, снижала оценку до тройки. Дочка приходила в слезах, не понимая за что с ней так. Я позвонила учителю и попросила оставить ребёнка в покое. После этого террор со скобками прекратился.
«Ваши родители глупые, и вы такие же»
Учитель стала применять физические наказания по отношению к некоторым детям. Она их не била, но могла дернуть, поставить в угол и заставить там очень долго стоять. Из-за того, что одноклассница дочки взяла из дома не те лыжные ботинки, учитель задвинула её парту в самый угол и велела сидеть, не поднимая головы. На перемену выйти ей запретила, когда к девочке подходили ребята, учитель их прогоняла. Когда дочь мне об этом рассказала, я позвонила директору. На следующий день пришёл кто-то из работников школы и поставил парту на место. Учитель потом сказала девочке, что ей повезло, иначе сидела бы так неделю.
Каждый раз, когда дочка рассказывала про очередную дичь, если я звонила учителю, чтобы обсудить это, задать вопросы, на следующий день она полностью игнорировала ребёнка, не спрашивала, не замечала, если дочка хотела что-то спросить, смотрела как на пустое место.
Часто говорила детям: «Ваши родители глупые, и вы такие же». Как-то после моей очередной просьбы быть помягче, потому что ребёнок уже боится, она на следующий день подняла каждого ученика, спросила: «Ты меня боишься?», и высмеяла дочку за то, что, она боится. Так проходил наш четвёртый класс.
«Мама, я порезала себе руку»
Весной началась подготовка к ВПР, учитель оставляла детей после уроков, говорила им постоянно: «Вы ничего не напишете, я вот одна из всех учителей трачу время на вас». На фоне всего этого у ребёнка начался нервный тик, она начала плакать по ночам, умолять чтобы я перевела её в другую школу, я обратилась к школьному психологу, та обещала помочь. В итоге плоть до ВПР за классом следили, но я опоздала, ребёнок уже был на грани.
Она ничего не могла запомнить, постоянно жаловалась на то, что её тошнит, на боли в глазах, животе, на головные боли. Я пыталась хоть как-то помочь ей, пыталась решить ситуацию мирно с учителем. Мы пропускали школу, ребёнок приходила в норму, шла опять в школу. И всё начиналось сначала. Она старается — её ругают, она закрывается — её ещё больше ругают.
В тот день, когда должна быть пройти ВПР, дочка позвонила мне и сказала, что ей страшно, что у неё болит живот, тошнит. Я её успокоила. Она положила трубку. Позже я пришла с работы, дочка позвонила мне по дороге из школы и сказала: «Мама ты меня будешь ругать, я не пойду домой». Я пообещала, что ругать не буду, и тогда она сказала: «Мама, я порезала себе руку». Я сначала не поняла. Думала, ну мало ли, хлеб резала и порезала нечаянно. Но когда она показала мне руку, изрезанную буквально от запястья до локтя неглубокими, но длинными порезами, я поняла, что это предел, если я не заберу её из школы, от этого учителя, то просто потеряю ребёнка.
«Надо просто лучше учиться»
Девочка больше не ходит в школу. Я написала заявление о том, что она будет учиться дома до конца года. Я повела её к школьному психологу, это было ошибкой, школьный психолог сказала, что надо просто лучше учиться. Тогда я нашла другого специалиста. Та выдала заключение, что у дочери потеряно доверие к миру, и с ней надо много работать. Потом мы дошли до психиатра. Сейчас ребёнок пьёт антидепрессанты и работает с психологом.
Я написала письмо в Управление образованием. Прикрепила аудиозаписи уроков. Когда дочка только начала жаловаться, что учитель кричит, обзывает детей, унижает их, я попросила её пару уроков записать, чтобы понять, не придумывает ли она, действительно ли всё так. Записи все подтвердили. Пару недель назад учителя убрали из класса, отправили «на больничный».
Недавно я встретила директора школы. Она набросилась на меня с обвинениями и угрозами. Сказала, что ребёнок нервный и виноват во всём сам. И вообще, всех всё устраивает, а мою дочь почему-то не устраивает. Также она сказала, что сделает всё, чтобы обелить школу и выставить меня виноватой.
Ко мне домой уже, кстати, приходили завуч и соцработник по заданию директора, проверяли условия проживания моей дочки. Они были доброжелательны, не нашли к чему придраться, заключение написали адекватное.
Директор посылала их не просто так. Дело в том, что я инвалид и воспитываю двоих детей одна. Кроме девочки в 4 классе, есть ещё дочка, которая уже выпустилась. Было время, когда я не могла работать и мы были в очень тяжёлой финансовой ситуации. Директор помогала с летним отдыхом и не только. Она, скорее всего, сможет при желании натравить на меня социальные службы, давя на мою инвалидность и отсутствие мужа.
Комментарий Светланы Моториной
Прочтя письма Евгении в Управление образованием, я не увидела в них просьбы проверить в первую очередь директора. А основные вопросы именно к ней. Я, безусловно, не могу называть педагога, описанного в истории, педагогом. Но гораздо больше претензий у меня к директору.
Рыба всегда гниёт с головы. Директор в курсе происходящего, но она не готова решать проблему, потому что: «Учитель уйдёт, а нового она не найдёт» (цитата директора). И это я слышу постоянно: «Если я потеряю этого, пусть даже выгоревшего учителя, где я возьму другого?» Точно так же часто говорят и родители.
Друзья мои, директора, родители, давайте перестанем затыкать дыры гнильем. От этого разложения будет только больше. Вы уверены, что дети от учителя, который допускает насилие, пострадают меньше, чем без учителя совсем? Об этом говорить честно и не тушить пожары, формально выполняя свои обязанности.
Так вот, думаю, что учитель уже ничего не поймёт. Евгения рассказала, что она должна была уйти на пенсию ещё четыре года назад, но директор уговорила её остаться ещё на один выпуск (опять латаем дыры гнилью). И сейчас, после так называемого «больничного» она уже не выйдет к детям, но она и не планировала. Думаю, учитель так и останется с уверенностью, что ей просто насолила ненормальная «яжмать». А директор? Поймёт ли она что-то?