Сейчас мы все чаще говорим о новациях, актуальной методологии, высоких технологиях в образовании. И все реже о настоящих задачах школы, о способности и необходимости раскрыться внутри нее, чтобы после – перенести эту модель вовне.
Герой нашего интервью – Александр Александрович Демахин, учитель, драматург, лауреат премий «Действующие лица», «Триумф», режиссер и актер, абсолютный победитель конкурса «Учитель года России – 2012».
– Учитель. Кто-то считает, что это слово в принципе должно писаться только с заглавной буквы, все зависит от того, как наполнить это понятие. Кто для Вас Учитель?
— Мне кажется, что это человек, которому важно что-то передать… С другой стороны, это человек, который понимает, что нет никакого абсолютного знания, и все это возможно только в живом процессе. Очень ответственный вопрос.
Наше становление происходит благодаря людям, благодаря каким-то человеческим встречам: от кого-то мы берем, от кого-то нет. И наше предназначение – передать все это дальше. Но ведь статично передать ничего нельзя, даже информацию, ты одновременно получаешь что-то от человека, которому ты вроде бы что-то передаешь, а, с другой стороны, – он тебя учит. Учит, чем-то с тобой делится, и ты вместе с ним меняешься.
Учителя для меня – это люди, которые слышали меня самого, что-то мне передавали, но так, что это «что-то» тут же видоизменялось, исходя из того, что именно я был тем человеком, точкой. Учитель – человек, который очень живо чувствует процесс, и может развивать то, что ему передали уже его Учителя, в зависимости от того, с кем он сейчас находится в диалоге. За счет этого процесса знание обновляется. Если идея, смысл, информация не обновляются, не пульсируют, не живы, то зачем они? Это сложное мастерство, жизненное. Учитель – не профессия, это человек, который именно так умеет жить.
– Получается, что это не ситуативное качество? В школе и вне школы – человек остается одним и тем же?
— Это две разные позиции. Есть первая: в жизни ты один, а в школе – другой. Я уважаю людей, которые так считают, но для меня дело обстоит иначе. Мне важно, чтобы тот жизненный опыт и та жизнь, которая во мне и вокруг меня, со мной вместе приходила в школу, вступала в диалог. Я себя не делю между жизнью и профессией, это один процесс, как и для ученика, кстати! Есть известная дилемма: школа для школы или школа для жизни. Мне кажется, что для жизни. Если человек (мне не нравится слово ученик) будет ассоциировать образование со школой: сел за парту – образование, вышел – оно закончилось, а жизнь началась. Это вещи связанные друг с другом, надо все время находить возможности изменить представление об образовании как о партах и оценках в сторону понимания, что это процесс жизненный. Это то, как мы смотрим на жизнь.
Потому и учителю важно быть таким же. А если и надо играть какую-то роль, то не одну, а много, исходя из различных ситуаций.
– А почему вы избегаете слова «ученик»? Есть еще какие-то?
— Да. Ученик, урок, оценка, стараюсь не использовать их. Они уже задают какие-то стереотипы, загоняют в какие-то рамки.
Сейчас в 7-м классе я вообще не ставлю оценок. И когда дети у меня спросили: «А как же оценки?», ответил: «Заметьте, вы первыми сказали это слово, не я». Это сковывает.
– В таком случае как должна проходить аттестация, она же обязательна?
— Обязательна, но. Когда я учился в ГИТИСЕ, мастер нам всем ставил пятерки по режиссуре. Но я же не могу сказать, что ничему не научился, наоборот, выработались какие-то внутренние критерии. Когда фактор оценки снят, совсем другие вещи становятся стимулом – внутренние. Если основной ответ на вопрос «ну, как учеба?» это – «закончил без троек», когда вы именно оценки выводите на шкалу, то это уже не то образование, которое нам так необходимо. Мы же научились чему-то, что-то новое для себя поняли – вот это и важно.
Был в Самаре пару лет назад в школе, которая работает по пяти международным стандартам. У них с начальных классов в игровых формах детям предлагается рефлексировать: с помощью ромашек, например, с качествами личности. И именно в этих качествах они описывают прошедший день, а не с помощью оценок.
Возвращаясь к моему опыту. Мастер в ГИТИСЕ говорил: “Пятерка по режиссуре – это хорошая оценка, четверка – плохая, а тройки по мастерству режиссуры быть не может. Если я педагог и полгода с вами занимаюсь, то кому эта тройка? Себе? Ведь это же совместный процесс”. Многие говорят, что для детей такая форма не подходит, что они не могут сами себя регулировать. Я не согласен: чувство самоконтроля и рефлексии должно формироваться с детства. Оценка – внешний фактор мотивации, а критерии должны быть не в баллах, а в смысле.
– Образование – это непрерывный диалог. Как правильно выстроить его, на какую позицию встать?
— Да, это действительно важно – выстроить живой диалог. Учитель всегда чувствует: включены или не включены в него дети. Можно сколь угодно обвинять людей, говоря, что это они невнимательные, но любой хороший учитель знает, что это всецело его проблема: не включил, не нашел «кнопочку», способ, заход. И дети бывают разные, и от их возраста зависит способ построения вашего с ними общения. Главное, чтобы ситуация была живая. Злоупотреблять тут какими-то внеформатными активностями тоже не стоит, приходя на урок ты должен понимать: как сегодня себя с ними вести – открыто или строго.
У меня в данный момент ученики сами отвечают за формирование пространства. Время на перемене для того, чтобы поставить те же стулья так, как им кажется максимально продуктивно для конкретного занятия. Кругом, вразнобой, вообще отвернуть их – это их ответственность.
В самых разных элементах занятия необходимо создать ощущение, что все происходящее – их жизнь, их образование. Те же оценки, надо сформировать представление, что это не учитель их ставит, а мы сами выдвигаем какие-то критерии. Учитель же позволяет все это моделировать, а не является высшим судом.
Это ведь проблема – несовпадение образовательного процесса и жизни. Вроде учатся «на отлично», ЕГЭ на 100 баллов сдают, а в жизни не умеют выбор делать, боятся ответственности за свои действия, не стремятся принимать решения. Все еще ждут, что сейчас придет какая-то женщина и скажет, как надо. Повторю еще раз: надо воспитать в человеке отношение к образованию как к собственной деятельности, как к тому, что он ищет ответы на вопросы, которые конкретно его интересуют, приобретает опыт.
– На вашем личном сайте есть зарисовка, посвященная проблеме «форматирования» детей, когда верный ответ может быть единственным, а «излишне творческий подход» не приветствуется. Как же его избежать, этого форматирования учеников под стандарты образования?
— Школа – это все равно машинка. Пока у нас 25 человек в классе, звонки…и этой машинке уже лет 250, и мыслим мы из нее. Да, эта форма очень удобна с точки зрения организации, но уже сейчас не во всем совпадает со временем, она конечна. А образование – бесконечно.
Как в моем любимом романе «Игра в бисер». Герой попадает в Касталию, страну ученых, но при этом в какой-то момент, достигнув вершины, став мастером игры в бисер, он решает уйти оттуда, предпочитает стать домашним учителем одного конкретного ученика.
То, что от школы-машинки можно быстро уйти – это иллюзия. Просто надо внутри нее делать живые вещи, понимая, что ты находишься внутри системы, но она тебя не ограничивает».
Сейчас же делаются правильные вещи: метапредметный подход в образовании, который мне кажется классным и содержательным. Сейчас есть все перспективы, что эта машинка будет с человеческим лицом. Я отдаю себе отчет, что мои рассуждения, хотя бы по поводу оценок, несколько утопичны, ведь измерители объективные все равно должны быть. Их может не быть на индивидуальном уровне общения человека с человеком. Просто ставить всем пятерки тоже неправильно, тогда дети будут понимать, что это слишком формальная вещь, что содержание не совпадает с формой. Надо найти компромисс между системой и своим видением.
В школе человек получает модели социальной деятельности, в то время как в семье – личные. То, что человек получает во время образования, он потом проецирует в своей работе. Если школа будет работать по чистому сценарию «учреждения», то волей или неволей, человек усвоит именно ее как образ деятельности в течение всей своей жизни. Да, мы готовим к жизни, а в жизни человек столкнется с машинками, куда без этого, но мы должны помочь ему обрести способы внутри этого пространства существовать по-человечески.
Правильно – не пытаться все сломать, а, уж если ты пришел в эту систему, придать ей гуманное выражение лица.